Богиня света - Страница 34

— Так значит, это всегда бывает трудно?

Лина нежно улыбнулась, увидев выражение боли на лице золотого бога. Гадес, сидевший рядом с ней, взял ее за руку, и они обменялись взглядом, прекрасно понимая друг друга.

— Это трудно только тогда, когда тебя это искренне тревожит, — сказала Лина.

Аполлон побледнел.

— Так я могу влюбиться в нее? — Он произнес это так, как будто только что обнаружил неизвестную болезнь и дал ей название.

Лина кивнула, изо всех сил стараясь подавить рвущийся наружу смех. Бедняга Аполлон! Он выглядел таким восхитительно несчастным!

— Боюсь, можешь.

— Взбодрись! — предложил Гадес. — Любить смертную не так уж и страшно.

— Ну, я рада слышать это от тебя, — саркастическим тоном произнесла Лина.

Гадес хихикнул и поцеловал жену в макушку.

— Но она не знает, кто я! — брякнул Аполлон. — Она ведь думает, я обычный смертный мужчина, врач и музыкант. Возможно, чары тут и ни при чем... Возможно, и она тоже может влюбиться в меня. Но не станет ли все по-другому, когда она узнает, что я прикидываюсь кем-то другим, не тем, кто я есть на самом деле?

— Не позволяй ей отвернуться от тебя.

Голос Гадеса прозвучал ровно и чрезвычайно серьезно. Он вспомнил, как едва не потерял любимую из-за собственной гордыни, и сжал пальцы Лины.

— Аполлон, ты должен быть уверен лишь в том, что показываешь ей настоящего себя, — заговорила Лина, тщательно подбирая слова. — Это самая коварная сторона любви. Ты должен полностью раскрыться, чтобы это сработало. А когда ты действительно раскроешься, ты вдруг совершенно неожиданно поймешь, что ты не бог, или доктор, или музыкант; ты просто любящий мужчина. И если она в ответ полюбит тебя, она это поймет.

— А если нет? — спросил Аполлон.

Лина ответила с полной искренностью:

— Если нет, тебе будет очень больно.

— Но это того стоит, — сказал Гадес, глядя в глаза своей любимой. — За шанс познать истинную любовь ничего не жалко отдать.

Лина в ответ нежно погладила его по щеке.

Аполлон не сводил глаз с Лины и Гадеса. Временами казалось, что они говорят друг с другом на каком-то собственном, тайном языке. Видят боги, Гадес очень изменился с тех пор, как в его жизнь вошла Лина! Как будто бы любовь к ней открыла перед ним совершенно новый мир. И если прежде темный бог был отстраненным и замкнутым, то теперь он как будто пребывал в мире с самим собой, даже стал приветливым. Лина полностью изменила Гадеса.

Аполлон тоже хотел таких перемен.

— Я это сделаю! — заявил он. — Я займусь с нею любовью! И если ее влекут ко мне только чары, я должен это знать.

Лина подумала, что Аполлон выглядел в эту минуту как человек, который решился принять вызов и сразиться на дуэли. Потом его лицо снова изменилось, он провел ладонью по лбу, как будто желая смахнуть тревоги.

— Но если это не чары, как мне удержать ее привязанность? — Он посмотрел на Лину и моргнул. — Чего вообще хотят современные женщины?

— В этом нет тайны, Аполлон, — улыбнулась Лина. — Мы хотим того же, чего хочешь ты, чего желает Гадес. Мы хотим найти кого-то, кто полюбит нас такими, какие мы есть, без масок, без притворства, без игры.

Она встала и, подойдя к золотому богу, положила ладонь на его руку.

— Ты способен на это, друг мой? Это ведь не то же самое, что гоняться за нимфами и богинями. Это совсем не так эффектно и очаровательно.

Аполлон вспомнил, как весь окружавший его мир внезапно исчез, когда Памела расслабилась в его объятиях, и как от ее доверия он почувствовал себя еще более богом, чем в сиянии Олимпа. А потом он подумал о приступе ужаса в тот момент, когда ее тело падало прямо под колеса металлических механизмов. Если бы он тогда не воспользовался своей силой, ее бы раздавило... убило...

Он снова потер лоб.

— Я уже слишком устал от эффектности. Уверен, я предпочту настоящую любовь.

— Хороший выбор, милый. — Лина, приподнявшись на цыпочки, быстро, по-сестрински, чмокнула его в щеку. — Ох, но ты должен как можно скорее объяснить ей, кто ты таков на самом деле. Поверь моему слову, куда лучше будет раз и навсегда сказать правду.

— Да-да, я это сделаю. — Аполлон, углубившись в свои мысли, похоже, и не слышал ее. — Спасибо, друзья мои.

Он погладил Лину по руке и отошел в сторону, готовясь перенестись в свой дворец на Олимпе.

— Может быть, мне надо принести ей какой-нибудь подарок... — Его слова еще звучали в палатах Гадеса и Лины, а тело Аполлона постепенно стало прозрачным и исчезло.

— Думаю, сердце бога света будет вполне достаточным даром, — сказала Лина, вздыхая.

Гадес пожал плечами.

— Ну, драгоценности тоже никогда не бывают лишними.

Памела проснулась не сразу. Она потянулась всем телом, потом зарылась поглубже в подушку, сонно думая, что сегодня должно случиться что-то прекрасное, вот только в состоянии между сном и явью она не могла припомнить, что именно. Памела чувствовала себя замечательно. Ее тело отлично отдохнуло, хотя и слегка гудело от некоего предвкушения. Солнечный луч просочился между густо покрытыми затейливой вышивкой занавесками, задернутыми не до конца. Свет пощекотал закрытые веки Памелы и навеял мысли о золотых солнечных лучах... жаре... глазах цвета сияющего аквамарина...

Прошлая ночь... поцелуй под дождем... Фебус. Глаза Памелы широко распахнулись. Ох! Как она могла забыть? Она же встречается с ним сегодня в восемь! Памела взглянула на будильник, стоявший на тумбочке у кровати, и резко села в постели. Был уже почти полдень! Она всегда была ранней пташкой, как же ей удалось проспать до полудня?