Богиня света - Страница 84

— Но это невозможно! Если она умерла, то как же родился Бахус?

— Из любви к Семеле Зевс выхватил младенца из ее утробы и поместил в собственное бедро, пока не пришло время родиться богу вина.

До вчерашнего дня Памела отнеслась бы к изложенному Эдди древнему мифу как к забавной сказке. Но теперь она очень хорошо знала, что слишком многое возможно и это не простая выдумка. И она приняла близко к сердцу горькую историю Семелы, умершей потому, что не захотела отказаться от своего заветного желания.

— Я и не знала... — тихо сказала Памела.

— Как вы думаете, Семела пожалела о своем поступке? — спросил Эдди.

— Ну, он ведь ее убил.

— Но как вы думаете, она сожалела? Как вы думаете, согласилась бы она променять этот чудесный, вызывающий благоговение момент — исполнение желания столь огромного, что ее смертное тело не выдержало, — на долгую, безопасную жизнь, лишенную ослепительного, великолепного мига?

— Я не знаю, могу ли я ответить на такой вопрос. А вы что думаете, Эдди?

— Вы должны решить это для себя.

Он отвернулся от Памелы и посмотрел на Артемиду. И в его улыбке уже не было грусти.

— Я свой выбор сделал.

— И вам не страшно? — Памела обнаружила, что с трудом подбирает слова.

— Конечно страшно. Вот только в любви не бывает гарантий, Памела, а есть лишь бесконечные возможности — и для боли, и для счастья. Но я могу сказать без малейших сомнений: я предпочел бы лишь раз коснуться ее и быть сожженным, чем прожить всю жизнь в темноте, не зная ее света.

И от этих слов что-то изменилось в Памеле. Что-то внутри ее, до сих пор дремавшее, внезапно шевельнулось и потянулось... И проснулось окончательно. Памела знала, что это такое — жить в темноте, и знала также, что значит прикоснуться к свету.

— Я, во всяком случае, не хочу жить без его света, — сказала она, чувствуя, как перехватывает горло.

Эдди посмотрел на нее и просиял улыбкой.

— Неплохо сказано, Памела! Неплохо сказано!

Он вдруг встал и оглушительно закричал:

— Фебус! Иди-ка сюда!

Памела хотела что-то сказать, что-то вроде: «Эдди, подожди! Я вовсе не имела в виду, что готова прикоснуться к этому его чертову свету прямо сейчас!» — но писатель не обращал на нее ни малейшего внимания. Когда Аполлон быстро подошел к ним, Памела с ужасом поняла, что ее лицо пылает. Она покраснела, как школьница! Потрясающе.

— Ну-ка, мой мальчик, у меня к тебе просьба.

— Чем могу быть полезен, Эдди?

— Мне кажется, Памела слишком много работает. А у меня есть строгое правило: всегда сочетать дела с удовольствиями. И наша Памела уже знакома с этим правилом.

Эдди говорил так, словно Памела и не сидела в футе от него, заливаясь краской.

— Я тоже заметил это, — сказал Аполлон, стараясь удержать на лице нейтральное выражение.

— Отлично! Тогда ты прекрасно знаешь, что нужно сделать. — Видя полное непонимание на лице золотого близнеца, Эдди встал и хлопнул Аполлона по плечу. — Ну же, уведи ее отсюда, парень! Прогуляйтесь по курорту. Окунитесь в источники, освежитесь. Я велю Джеймсу, чтобы он уложил для вас вкусный ужин, и мы не ждем вашего возвращения до темноты!

Аполлон выглядел таким же ошеломленным, как и Памела.

— Джеймс! — проревел Эдди, и его помощник, как обычно, тут же возник неведомо откуда. — Скажи Роберту, чтобы отвез Памелу и Фебуса на курорт. Упакуйте для них хороший старомодный ужин, чтобы устроили там пикник. Им обоим надо немного отдохнуть и...

Он чуть помолчал и подмигнул Фебусу.

— И омолодиться в источниках.

— Конечно, Эдди, — коротко ответил Джеймс и поспешил прочь.

— Ну, убирайтесь отсюда! — сказал Эдди Памеле и Аполлону. — И не беспокойтесь, Памела, мы с Дианой сами закончим выбор мрамора для купален.

— Вы уверены, что я вам не понадоблюсь для проверки заказа на известняк?

— Нет, нет и нет! — Эдди отмахнулся от ее сомнений. — У того парня есть кальки с чертежей. Уматывайте!

Не видя выхода, Памела поднялась и пошла с Аполлоном через двор. Входные двери были распахнуты, и лучи солнца играли на серебристом капоте лимузина, подъехавшего к вилле. Аполлон остановился.

— Помни, Фебус, ты должен убить дракона, чтобы завоевать прекрасную деву! — крикнул им вслед Эдди.

Бог света поднял руку и весело помахал Эдди, но Памела услышала, как он судорожно вздохнул, и заметила, как мигом побледнело его лицо при виде лимузина. Однако Аполлон расправил плечи и решительно шагнул вперед.

— А в Древнем мире были драконы? — шепотом спросила Памела, идя рядом с ним.

— Да, но они не ездили на автомобилях. Могу честно признаться, я бы предпочел сразиться с драконом.

— Я сяду впереди, вместе с тобой.

— А убить его нельзя?

— Не думаю, что это хорошая мысль. — Памела попыталась сдержать смех, но ей это не удалось.

Глава двадцать седьмая

Пешие прогулки по горам давным-давно были излюбленным занятием Памелы и главным упражнением для поддержания формы. Зачем заниматься в душных тесных залах, построенных людьми, когда в Колорадо ее окружало великолепие Скалистых гор? Не то чтобы она принадлежала к племени уверенных в себе, хорошо снаряженных современных скалолазов, нет. Карабкаться по голым отвесным скалам ей никогда не хотелось. Не нравилось ей и ночевать на земле в лесу. Но вот просто выбрать тропу, что вьется все вверх и вверх вокруг горы, особенно рано утром, когда все такое прозрачное, тихое и безлюдное... ради этого она готова была изменить распорядок дня, чтобы хотя бы четыре раза в неделю позволить себе такое наслаждение. И она это делала с тех пор, как рассталась с Дуэйном. Пешие прогулки были для нее синонимом свободы. И неважно, насколько усталой или подавленной она была в начале прогулки; часом позже, когда возвращалась, она уже чувствовала себя спокойной и помолодевшей. Вернель называла это «временем смены мироощущения».