Богиня света - Страница 91

Он задыхался, и говорить ему было трудно. Огонь из его руки быстро распространялся по всему телу. Аполлон чувствовал, как боль впивается в плечо и, словно поток горящей смолы, проливается в грудь.

— Памела, послушай... Гадес говорил мне, что души-половинки всегда находят друг друга. Жизнь за жизнью они встречаются снова и снова. Помни это...

В его груди как будто что-то взорвалось, и лицо Аполлона искривилось от боли. Он как будто провалился внутрь себя, в выжженное пространство. Аполлон закрыл глаза и соскользнул в черное ничто.

— Нет! — закричала Памела.

Руками, дрожащими так сильно, что она почти не владела ими, Памела коснулась его лица. Секунду назад его кожа была горячей; теперь она стала прохладной и влажной. Памела попыталась нащупать пульс, но ей это не удалось. Нет! Такого просто не могло быть! Невозможно, чтобы такое случилось! Памела стремительно встала и, запрокинув голову, яростно закричала, обращаясь к небесам:

— Зевс! Твой сын умирает! Где ты? Спаси его... открой свой чертов драгоценный портал и забери его домой! Что ты за отец такой?!

Небо вдруг замерцало слабым светом, раздвинулось, как гигантский занавес, и какой-то молодой человек повис над Памелой. Он был одет в короткую тунику, очень похожую на ту, в какой был Аполлон в вечер их первой встречи, и в золотые сандалии, державшиеся на перекрещенных на лодыжках ремнях, на пятках трепетали крылышки — и такие же крылышки венчали его похожую на шлем шапку и хрустальный жезл в его руке. Его короткие вьющиеся волосы были почти белыми, а на красивом лице отражалось мягкое веселье.

— Что? Неужели ты утратила дар слова оттого, что твои вопли действительно достигли Олимпа?

Памела прищурилась, узнав тот самый надменный тон, который много раз слышала в голосе Артемиды.

— Сначала спаси его, — резко сказала она. — А уж потом можешь меня оскорблять.

Бог удивленно вскинул брови.

— Ты хоть понимаешь, с кем говоришь, смертная?

— Да. — Она почти выплюнула это слово, полная разочарования. — Раз ты весь обвешан крыльями, ты, должно быть, Гермес. Поговорим позже. А сейчас спаси его.

Гермес негодующе фыркнул.

— Какая дерзость! — Он посмотрел на неподвижное тело Аполлона и с отвращением покачал головой. — Думаю, это он тебя так испортил.

Памеле захотелось вцепиться ему в глотку.

— Ох, но совершенно незачем так пылко изображать заботу. Зевс не позволит Аполлону умереть.

С этими словами Гермес махнул хрустальным жезлом в сторону Аполлона, и тело бога света окатило дождем искр, похожих на салют в честь Четвертого июля. Когда искры коснулись его, грудь Аполлона поднялась в долгом вздохе, а глаза открылись. Он огляделся в смущении, увидел Гермеса и нахмурился.

— Ох, я знаю, знаю, — сказал парящий в небе бог. — Ты ожидал Гадеса, или Харона, или еще кого-нибудь столь же ужасного.

— Я уже объяснял тебе, Гадес — мой друг. Так что поосторожнее, когда говоришь о нем. — Голос Аполлона звучал хрипло, ему трудно было говорить из-за распухшего горла. — Что ты здесь делаешь, Гермес?

— Не получаю достаточного признания. — Гермес осторожно помахал рукой, указывая на Памелу. — Твоя смертная призвала Зевса. Видимо, ты собирался умереть.

И он вздохнул со скучающим видом.

— И Зевс послал тебя, — сказал Аполлон.

— Конечно, Зевс послал меня. Твой отец гневается на тебя и на Артемиду, но вряд ли он позволил бы тебе умереть.

У Памелы вдруг ослабели колени, и она тяжело опустилась на землю рядом с Аполлоном, а он сразу же прижал ее к себе. Ей захотелось разрыдаться от облегчения, когда она ощутила силу обнимавшей ее руки.

Гермес, наблюдая, как Аполлон выказывает привязанность к смертной женщине, решил, что богу света есть о чем побеспокоиться и кроме гнева отца. Когда бог любит смертную, кому-то всегда приходится платить за это.

— Чтоб ты знал, Зевс решил проучить тебя за неповиновение. Рана не убьет тебя и даже не причинит вреда телу, но ты испытаешь всю боль, которую причиняет яд, — бодро закончил Гермес.

— Гермес, не забывай, я только временно лишился своей бессмертной силы. — Хриплый голос Аполлона прозвучал ровно, но угрожающе.

— Видимо, ты заодно временно лишился и чувства юмора, — фыркнул Гермес. — И тем не менее я еще не до конца изложил послание Громовержца. Зевс откроет портал на закате в пятницу. Он ожидает, что ты и твоя сестра сразу же явитесь к нему. Я уже упоминал о том, что наш верховный правитель недоволен.

— Это Бахус придумал план, как запереть нас здесь. Расскажи об этом отцу и скажи, что мы с Артемидой будем весьма довольны официально сообщить о злодеяниях бога вина перед лицом всех богов.

Гермес вытаращил светлые глаза.

— Зевс все знает о Бахусе и его глупом плане учинить беспорядок в современном мире в попытке сохранить королевство смертных для самого себя, именно поэтому правитель и решил закрыть портал в Лас-Вегас. Временно. И изгнать жирного Бахуса из современного мира в качестве наказания.

Аполлон стиснул зубы, борясь с пульсирующей болью в теле, и выдохнул:

— Зевс закрывает портал? Нет, он не может! Это ведь будет значить...

— Это будет значить, — мягко перебил его Гермес, — что у тебя есть время до пятницы, чтобы решить: хочешь ли ты, чтобы твоя маленькая смертная осталась с тобой на Олимпе. Если... если ты не предпочтешь остаться здесь в качестве простого смертного мужчины. Но что-то не похоже, чтобы тебе подходила смертность.

Тут висящий в небе бог нахально усмехнулся и потер руки, как будто наконец-то справился с неким скучным делом.